Собаки не плачут от горя...

Мир был совершенно прекрасен. У него было белое небо со стеклянной люстрой посередине. И плетеные стены из прутьев корзины. Внизу уютно посапывали братики – все четверо. Крошка зевнула, загнув крючком розовый длинный язычок, и поползла на раздутом от маминого молока круглом розовом пузике. Лапы разъезжались на мягком бугристом ковре из братиковых спин.

- Опаньки! А ты не говорил, что в этом помете девочки есть.

- Ой, Марат, не смотри. Мы её не продаём.

- А чего так? Бравенькая девочка. Вон братья дрыхнут, а она ползает по ним.

- Да маленькая она какая-то, слабенькая. Последыш. Думали, вообще не выживет. Клуб наверняка забракует. Я уже топить её собрался.

- Блин, всё-таки вы, заводчики, все больные. Топить собаку только потому, что у неё сантиметров в холке не хватает.

Человек нагнулся над корзиной и подцепил ладонью щенка. Крошка увидела прямо над собой что – то черное и немедленно вцепилась в него мягкими детскими когтями.
- О-о-о, блин! А говоришь, слабенькая! Чуть бороду мне не оторвала.
- Давай её сюда. Сейчас кобельков посмотрим.
- Нафиг твоих кобельков. Она сама меня выбрала. Сколько я должен?
- Марат, я документ на неё не дам. Она некондиционная.
- Зато живая. Я же не мент, документы у щенка спрашивать. Сколько?
- Ну как хочешь. Бесплатно. Считай, ты ей жизнь спас.

За пазухой у человека было уютно. Крошка немного повозилась и заснула.
Проснулась она от внезапно вспыхнувшего чувства страшной потери, утраты чего-то очень важного и единственного.

- Маа-ма! Ва-аа! Маа-маа!

Люди в вагоне метро завозились, заоглядывались.

- Бабушка, смотри, у дяди щеночек под курткой!

Крошкин плач резал уши недовольных, уставших людей. Они осуждающе оглядывались на шевелящуюся на груди куртку.

- Потерпи, моя маленькая. Скоро приедем, молочка тебе дадим.

Молоко Крошке не понравилось. Оно было несладким, каким-то казенным. И мамой от него не пахло. И братики куда-то делись.

- Ну куда ты её тащишь, в кровать что ли?

- Тсс, тихо. Ей же страшно, она привыкнуть должна. Она же маленькая.

Полетели дни, полные открытий. Оказывается, обувь можно не только грызть, но и красиво раскладывать на хозяйской постели. За мячиком бегать надо осторожно, потому что он залетит под шкаф – и не выковырять потом.
А кошки – совершенно гадостные существа. Цапнут лапой по носу – и на дерево. И не достать, хоть вся охрипни от лая.

Увидев снег, Крошка ошалела совершенно. Вдохнув полные ноздри колючей свежести, она полетела по белому ковру, неуклюже выкидывая тощие подростковые лапы. И исчезла.

- Господи, где собака? Только что здесь была.

Крошка сидела на дне глубокого, темного, холодного колодца и плакала от страха. Совершенно неожиданно снег под ней исчез и обернулся твердой землей с торчащими железками.

- Крошка, ты где? Голос подай! Блин, да тут люк открыт.

Папа, ругаясь и оскальзываясь на ледяных железных ступенях, спускался прямо из черного неба.

- Дурочка, не ушиблась? Напугалась, бедненькая.

С тех пор Крошка навсегда запомнила: к черным дыркам в земле надо подползать на брюхе! И очень осторожно заглядывать в их сосущую пустоту.

- Марат, с Крошкой выйди. Смотри осторожно, ризеншнауцер так в карауле и стоит.
- Ну так, влюбился в нашу красавицу. Да ладно, уже первый час, спит давно жених наш.

Крошка рвалась с поводка, не понимая, почему уже несколько дней ей не дают свободно побегать.

- Блин, да не дергай ты, коза. У тебя течка, понимаешь? Нельзя без поводка.

Крошка по - узбекски села на корточки и вытаращила карие глаза. Какая течка? Отпустите, пожалуйста!

- Ладно, нет уже никого. Беги.

Из-за помойки вылетел стремительный черный силуэт.

- А-а! Блин! Крошка, ко мне!

Она не слышала. Она слышала только Его дыхание, только Его запах – волшебный, выбивающий остатки желания подчиниться Папиной команде.

- Господи, а где собака?
- Убежала ваша проститутка. С ризеном этим долбанным.

Надя всплеснула руками и захохотала.

- Эх ты, охранничек. Даже собаку доверить нельзя. Где теперь её искать?
- Я вам, блин, не спринтер. Думал, помру – так бегать! Не догнать их. Летят ещё так красиво – при лунном свете, бок о бок.
С улицы долетел виноватый лай.
- О, вернулась! Любовь любовью, а жрать-то охота.
Крошка прислушивалась к себе. Что-то происходило в ней. Приближалось нечто желанное, но в то же время волнующее и пугающее.
- Не скули, моя хорошая. Родим, не волнуйся. Дай почешу животик.

Щенков было трое. Когда они, отталкивая друг друга, тянулись к соскам, Крошка жмурилась от счастья. Даже когда прикусывали острыми, как иголочки, подросшими зубками – терпела.

Этот человек не понравился ей сразу. Было что-то в нём неотвратимо-ужасное.

- Раздевайся, сейчас я её в ванной запру. Крошка, не рычи!
- Они всегда чувствуют, что за щенками пришли… О, какие красавцы! Как ты говоришь, ризенбоксы?
- Ну а как ещё назвать, если мама – боксер, а папа – ризеншнауцер? В любви рождены.
- В паспортах придется писать «метисы». Нет пока такой породы – ризенбоксы.

Крошка в ужасе бросилась к корзине. Её детей, её кровиночек не было. Она искала в корзине, под шкафом, она плакала и звала их…
- Крошка, они уже большие. Им пора выбирать себе хозяев. Дети всегда уходят, Крошка.
От Папиных рук, привычно поглаживающих спину и чешущих за ушком, становилось легче.

Мир стал совсем понятным. Мама кормит и гуляет, и строго ругает, если стащить из забытого на полу пакета кусок колбасы. Но стоит изобразить раскаяние, прижав уши – простит. Папа всегда спасёт – вытащит из ледяной реки после неудачной охоты на уток и отобьёт от больного на всю голову дога. А Сестрёнки могут накрасить тебе когти, натянуть дурацкое кукольное платье, говоря при этом про какой-то «деньрожденья», зато потом дадут кусок ароматной до головокружения вырезки.

- Давай еще по псят грамм. Давно ты у нас не был.
- Считай, с девяносто шестого, десять лет. Собака ваша не меняется, только морда вся седая. На выставки водите?
- Она ж некондиционная. Стройная слишком. Говорят, балерина какая-то, а не боксер.
- Значит, не обученная.
- Тут м##ак какой-то пытался у Надюшки сумочку у универсама вырвать. Так Крошка с разбегу ему в яйца лбом дала, а когда упал – в горло. Еле отцепили. И ведь не учили её этому.
- И что?
- Охранники из универсама повязали. Оказалось, его менты три месяца искали, он так и промышлял – у баб сумочки отбирал.

Человек в белом халате сорвал с рук резиновые перчатки. Как змея – старую кожу.

- Безнадежно. Рак. Что вы хотите – боксёры не живут четырнадцать лет.
- У собак бывает рак?
- У них вообще физиология близка к человеческой. Только два качества у собак есть всегда, а у людей редко.
- Какие?
- Верность. И умение любить бескорыстно.

От боли Крошка не понимала, что происходит. Только чувствовала, что от человека в белом пахнет какой-то безнадёжной, неизбежной угрозой. Папа, ты защитишь меня? Ты ведь всегда спасал меня…Ты держишь меня на руках, будто я маленькая, будто я снова щенок.

- Потерпи, моя хорошая. Тебе не будет больно.

Укол. Мир уходил куда-то в сторону. Крошка бежала на ставших вдруг легкими и молодыми лапах по снежному полю и точно знала, что под снегом нет предательских открытых люков. Рядом кувыркались братики, рядом были её дети – все трое. Их не забирал страшный человек. А на пригорке сидел на задних лапах старый ротвейлер и смотрел на неё так ласково, так знакомо.

- Папа? Ты – собака?
- Конечно. Мы ведь – одна семья.

Сверху падали горячие соленые капли.

- Почему ты плачешь, папа?
- Тебе показалось, Крошка. Собаки не плачут от горя.

Соседи проснулись в два часа ночи.

- Блин, опять чей-то пёс на балконе воет. Достали уже эти собачники.

Сорокалетний сто килограммовый мужик стоял на балконе.
Он не плакал, когда при взрыве боеприпасов покалечило трёх пацанов из его взвода.
Он не плакал, когда умер дедушка, так и не увидев внука в офицерских погонах.

Собаки не плачут от горя.

Собаки воют.

Заводчикам!

Ой, извините, я по поводу щенят.
Мои друзья купить щенка хотят:
Ребенок просит – дни и ночи напролет!
Щенку пять месяцев? Боюсь, не подойдет...
У них малыш, нужна игрушка для него,
А взрослый пес – тут неизвестно, кто кого...
За хвост ребеночек подергает шутя –
А пес возьмет да поцарапает дитя!
Нам нужен месячный, к чему я и клоню...
Как «слишком рано»? Да? Ну я перезвоню...»
«Я в Интернете объявление прочел:
Всем вашего щенка я предпочел!
Глаза какие! И окрасище какой!
А сколько стоит? Сколько тысяч?!!! Боже мой...
Ну да, порода... содержание... меню...
Что, все так дорого?! Ну я перезвоню...»
«Питомник? Здравствуйте! Мне срочно нужен щен!
По фотографии – такой вполне сойдет.
Он с документами? С прививками? Тогда
Я к вам подъеду. Продиктуйте-ка, куда.
Как, это пригород? Ужасно далеко...
Нет, я с машиной, и добраться мне легко.
Но извините, я чуть-чуть повременю...
Еще подумаю – и вам перезвоню»...
...С недавних пор я ненавижу телефон.
Саму традицию обмена номерами,
Звонки будильника и офисный трезвон,
Игру созвучьями в ущерб игре словами.
Который раз – кто с аппарата, кто с трубы, -
Мне дарит радость ожиданья перезвона.
Да эта песня всем заводчикам знакома!
За это «я перезвоню»
УБИЛА БЫ!

Ангел потерявшихся собак

А с виду фруктик тот ещё он был -
Бескрыл, небрит, без каменной скрижали.
На небесах его, видать, прижали -
За то, что очень землю полюбил.

Но слишком знал людей, чтоб им помочь -
И много лет на каждой части суши
Он возвращает в рай собачьи души
Сквозь безысходность воющие в ночь.

Гроза катилась, струями хлеща -
Противовесом глыбе мирозданья
Он прикрывал дрожащее созданье
Полой когда-то светлого плаща.

И я, подумав - это, видно, сон,
Сказал ему, помягче сделав рожу -
Ты спас щенка - и мне поможешь, может,
Ведь я внутри такой же, как и он.

Застыли, намокая под дождём.
Он буркнул - ты не мой клиент, вообще-то.
По вашей части есть другие где-то.
Но если просишь, так и быть - пойдём.

В чернильности подъездной темноты
Он передал мне дар - живой комочек,
И позвонив - растаял в пасти ночи,
А двери - вся в слезах - открыла ты.

Ну вот - смеёшься - "врёшь ты всё, дурак!" –
Опять не веришь моему рассказу...
Я не встречал его с тех пор ни разу –
Он ангел потерявшихся собак.

Михаил Янчук

***
Мне жалко тех, кто нас не понимает,
Кто в спину шепчет: "Тварей развели!"
И радостно ладони потирает,
Узнав о смерти маленькой души.
Кто палкой тычет бедную собаку,
Бредущую по улице одну.
И кто готов бросаться сразу в драку,
Собачника увидев за версту.
Где им понять, как сердце замирает,
Как на душе становиться тепло,
Когда твой верный пёс тебя встречает,
Хозяина увидев сквозь окно!
Скулит от счастья, лапы поджимает,
Прохладным носом тычется в пальто,
И полной грудью запах твой вдыхает-
Скажите, кто вернее будет, кто?
Они, наверное, даны нам свыше,
Лохматые вместилища любви.
Друг друга мы порой, увы, не слышим,
Нас лучше, чище делают они!
Старушка тихая выходит из парадной,
В руках несёт завязанный кулёк,
Ей легче на душе, когда поесть с отрадой
Бежит к подъезду брошенный щенок.
А есть такие, кто ещё подсыпет
К котлетам яду щедрою рукой,
И горя человеческого выпить
Торопится за пёсий упокой!
Не дай нам, бог, с такими повстречаться,
Не дай нам ,бог, с такими встать в ряды,
Не дай им, бог, хорошими казаться,
Собаку от таких убереги………….

На берегу притока Рейна
Есть город красной черепицы.
С приправой из слезы портвейна,
С легендами-истории частицы.
В том городе смешались интересы
Легионеров Клавдия Августа:
Коварны, кровожадны-людибесы,
Завоеватели(да, чтоб им было пусто)!
В боях, походах и в пиру гуляний
Их охраняли злобные собаки.
Какая сила, мощь-предел мечтаний!
Всегда готовые к победе в драке.
**************************
Прошли столетья, Штутгард.Век ХХ-ый.
Легенда-Лео и потомки Арко.
Их род на знатных псов богатый,
Однако, всех не счесть, а жалко.
Ротвейлер нынче-гармоничная скульптура,
Венец работы лишь немногих альтруистов.
В нем сила, грация и... тонкая натура,
Пожалуй, даже есть черты артистов!
Не верьте мифу, что они убийцы!!!
Они друзья, которых в жизни мало.
Характер-твердый(ведь они арийцы)
И герб ротвейлеров- открытое забрало...

Они уходят. Это неизбежно.
Так короток собачьей жизни век!
Они нас любят преданно и нежно
Все эти десять с чем-то кратких лет.
Они уходят. Мы же остаемся.
Так горько, жалко!...но не отменить
Смертей, болезней. Да, мы остаемся -
Мы остаемся помнить и любить.

Мы остаемся вспоминать их взгляды,
Их лай с утра и порванный диван,
И как они всегда нам были рады,
И как упрямы были как баран.

Они уходят. Память остается.
Мы эту память им за все должны.
...Но снова лай в квартире раздается.
"Он так похож...". И мы опять нужны.

... Время от времени, люди говорят мне: "очнись, ведь это просто собака", или, "это слишком большие деньги за просто собаку". Они не понимают ни пройденное расстояние, ни время или расходы, потраченные на «просто собаку". Некоторые из моментов, которыми я горжусь произошли , когда "просто собака" была рядом. Много времени минуло, а моя единственная компания это "просто собака", но я ни разу не почувствовала от этого себя ущербной. Некоторые из печальных моментов моей жизни были связаны с "просто собакой"; но в черные времена нежное прикосновение "просто собаки" давало мне успокоение и мудрость для преодоления дня. Если вы тоже думаете, что это "просто собака", то вы, вероятно, понимаете смысл фазы «просто друг», «просто восход солнца", или "просто обещание". «Просто собака» приносит в мою жизнь саму сущность дружбы, доверия и чистой необузданной радости. «Просто собака» открывает во мне сострадание и терпение, делает меня лучшим человеком. Из-за «просто собаки" я буду тратить время на поиск мокрых и слизских теннисных мячей, совершать долгие прогулки и встречать людей, которые тоже живут «просто собакой". Для меня и таких же людей как я, это не просто «собака», это воплощение всех надежд и мечтаний о будущем, теплые воспоминания о прошлом, и чистая радость настоящего. "Просто собака" открывает то, что хорошего есть во мне, отвлекает мои мысли от проблем и забот дня. Я надеюсь, что когда-нибудь Все Те смогут понять, что это не «просто собакой", это То, Что открывает во мне Человека и хранит меня от "просто человека". Так что в следующий раз, когда вы слышите фразу "просто собаки", просто улыбнитесь, потому что они "просто не понимают"---

Завещание собаки

Когда умирают люди,они пишут завещание, чтобы свой дом и все, что они имеют, оставить тем, кого они любят.
Я бы хотел тоже оставить завещание, если бы только умел писать...
Бедному, одинокому, тоскующему, блохастому я бы оставил свой счастливый дом,
мою миску, мою мягкую кроватку и подушку, мои игрушки и такие любимые колени,
нежно поглаживающие руки, полный любви голос,
мое место в чьем-то сердце, любовь,которая поможет мне в конце жизни уйти на любящих руках безболезненно и с миром.
Если я однажды умру, пожалуйста, не говори «Никогда больше я не заведу другого, потому что потеря так нестерпимо болезненна!»
Найди себе одинокого, нелюбимого пса и отдай ему мое место.
Это мое завещание.